О жизни и смерти рыб в экспериментальных условиях

Когда рыболовы не могут объяснить коллизии с клевом, они обычно ссылаются или на погоду, или на всем известную поговорку - "рыба -дело водяное". Между тем многие стороны жизни рыб, в том числе питание и пищевая активность, размножение и адаптационные возможности, весьма подробно изучены для многих видов в экспериментальных условиях. Поскольку автор на протяжении десяти лет (1983 - 1992 гг.) активно занимался этими исследованиями в уникальной морской аквариальной Мурманского морского биологического института Кольского научного центра РАН (далее - ММБИ) на побережье Баренцева моря в пос. Дальние Зеленцы, ему есть что рассказать любознательным рыболовам. Причем наиболее подробно будет рассмотрена тема выживаемости травмированных и стрессированных во время поимки рыб, поскольку она косвенно связана с полемикой вокруг принципа "поймал - отпустил".

Основным орудием лова морских рыб для научных исследований в аквариальной ММБИ являлся донный трал с мелкоячеистой вставкой. Обычно траления проводились в тихую погоду по глубинам 50-110 м на траверсе пос. Дальние Зеленцы. После медленного подъема трала рыбу из развязанного мешка осторожно "сливали" на палубе в большой деревянный ящик, затем необходимое для опытов количество и видовое разнообразие в специальных емкостях переносили в два больших алюминиевых чана с проточной забортной водой. Сделав 2-3 получасовых траления, спешили к берегу - погрузить чаны на машину, которая и отвозила их к аквариальной. Аквариальная ММБИ располагала разнообразными емкостями с проточной морской водой для содержания гидробионтов, начиная с кафельных бассейнов в 15 - 25 м³ и заканчивая аквариумами в 5 - 500 л.

Как известно, есть рыбы очень живучие и очень "нежные", а между этими градациями располагаются все остальные. Поэтому рассмотрим их во всем доступном многообразии. Необходимо также пояснить, что для получения объективных экспериментальных результатов, соотносимых с природными условиями, опыты проводятся только с предварительно адаптированными или, точнее, с акклимированными особями, которые приспособились к новым условиям жизни и стали питаться.

В Баренцевом море обитают 4 вида скатов: очень крупный - шипохвостый, очень мелкий и глубоководный - шиповатый (круглый), холодолюбивый и глубоководный - северный, и повсеместно распространенный - звездчатый (колючий - фото 1). Живьем до аквариальной удавалось доставить только особей последнего вида, пойманных рядом с домом, другие же дальнюю дорогу в сотни миль не переносили.

Я бы отнес скатов к рыбам с весьма "нежной" конституцией. Обычные травмы, от которых гибнет порядка 30 - 50 % привезенных в аквариальную живыми рыб - это ушибы брюшной части со ссадинами и синяками. Погибают такие рыбы обычно в течение двух недель. Некоторые выжившие скаты отказываются от пищи и умирают в течение 3-5 месяцев от истощения. У части рыб поврежденной оказывается хвостовая часть тела, за которую их хватают и переносят на палубе, в результате чего развивается гангрена с летальным исходом. Если вовремя произвести ампутацию, то некоторые "куцехвостые" особи выживают. У лежащего на дне погибшего ската концевые части диска - "крылья" - загибаются вверх, как у ковбойской шляпы. Некоторые акклимированные скаты жили в бассейнах годами, но случаев успешной их копуляции и размножения за три десятилетия существования аквариальной не было отмечено ни разу, хотя в мировой практике такие случаи в контролируемых условиях наблюдались неоднократно.

В зависимости от глубины траления, сопутствующих погодных условий и накормленности рыб, успешно акклимируется 10- 30% трески, привезенной живой в аквариальную, 5-10 % пикши, а сайда погибает вся. Чем больше отъелась перед поимкой рыба, тем меньше шансов у нее выжить. Больше всего в трале страдают глаза и плавники рыб, у многих наблюдается газовая эмболия. Учитывая это, основная часть тресковых для проведения долгосрочных опытов отлавливалась крючковыми снастями в губе Дальнезеленецкой на глубине до 20- 30 м (фото 2 - треска атлантическая, прибрежная форма - турянка, фото З - сайда, фото 4- мерланг) и в полубочках или полиэтиленовых мешках доставлялась в аквариальную. Пойманная и аккуратно поднятая с малой глубины мелочь весом до полкило обычно выживала почти вся. А вот более крупная треска, быстро "выкачанная" с глубины 30 - 50 м, несколько суток мучалась газовой эмболией и плавала кверху брюхом, в связи с чем, во избежание обсыхания части тела над водой, - поверхность воды в бассейнах приходилось накрывать мелкоячеистой делью. За тот период, пока в организме рыб уравновешивался газовый режим, погибало обычно около трети улова.

Этих рыб называют еще морскими слизнями. Некоторые из них - розовые карепроктусы (фото 5) - наверное, самые нежные рыбки в морской ихтиофауне. Обычные размеры липарид составляют 7-25 см, но есть и более крупные, до полуметра. В поднятом трале в жизнеспособном виде не встречаются, удавалось взять липарисов из мережи, которая круглогодично стояла на каменистой литорали возле аквариальной. Удивительные желеобразные создания с большим ртом и частоколом мелких зубов (все, как у сома, только без усов), с присоской на брюхе и с не менее оригинальным нерестовым поведением, которое я наблюдал несколько раз, но подробное его описание привожу впервые. Можно считать, это научный эксклюзив.

Из нескольких десятков обыкновенных липарисов были выбраны самец около 10 см длиной и две самки длиной около 15 см, по внешним признакам готовых к нересту. Одну разнополую пару отсадили в аквариум объемом 150 л, где на дно установили небольшой округлый гранитный камень, поросший фукусами, и несколько верхних створок моллюска гребешка с ветвистыми колониями-кустиками гидроидов. Контроль над поведением рыб осуществлялся через каждые 2-3 часа, во время нереста наблюдения проводились непрерывно.

В марте перед нерестом самец "зацвел" мраморными искрящими красками. Самочка, за которой он начал увиваться, отнеслась к его ухаживаниям благосклонно, и они стали активно плавать в паре по аквариуму. Вскоре самец заскочил самке за спину, присосался к ее загривку с помощью присоски и потащил в "кусты". Там самка выдавила из своего тела несколько липких икринок, которые свесились из нее небольшой гроздью. Кавалер увел подругу в гущу гидроидов, где липкая икра зацепилась за веточки колонии. После этого самка с помощью активно работающего хвостом самца, попутно оплодотворявшего икру, стала продираться сквозь гидроиды, вытягивая из себя жгут икры, а потом стала плавать вокруг "куста" и навешивать на него икряную гирлянду. По завершению икромета самка сбежала в угол аквариума и присосалась к камню. Весь нерест занял не более 20 - 25 минут.

Затем самец начал с разгона бодать кладку головой, уплотняя ее и формируя шарообразную форму. Когда эта процедура была закончена, он занял оборонительную позицию рядом с кладкой, периодически плавая вокруг нее и вентилируя икру плавниками. На следующий день отнерестившаяся самочка решила пересечь аквариум по диагонали и попала на охраняемую бывшим кавалером территорию. Самец, невзирая на недавнюю взаимную симпатию, стремительно напал на нее, вцепился зубами в кожу на боку - и рывком содрал ее с половины тела вчерашней подруги. Забившаяся в угол жертва умерла через пару часов. И ведь ничего не поделаешь против инстинкта охраны потомства! Кладку икры пришлось перенести в другой аквариум, причем, когда я опустил руку в воду, чтобы забрать ее, агрессор с лету вцепился мне в палец. Молодь выклюнулась через две недели, прилепилась к стенкам аквариума на присосках.

Основной ее пищей стали похожие на мелких циклопов рачки-карпактикоиды, в массе скачками прыгавшие по стеклу, а за ними - тем же манером - охотились мальки липарисов.

К освобожденному от родительских обязанностей воинственному самцу подсадили вторую подругу, и их нерестовое поведение ничем не отличалось от предыдущего, но после икромета самку сразу же переселили в другой аквариум, дав заботливому папаше возможность спокойно вынянчить потомство.

Если на английский манер, то это волк-рыба или кошка-рыба. В Баренцевом море обитает три вида, различающиеся как по живучести, так и по конституции тела, образу жизни и пищевыми пристрастиями. Наиболее элегантная, живучая и активная - муренообразная полосатая (обыкновенная, песчаная) зубатка. А самая толстая, неповоротливая и медлительная - синяя, или попросту синюха, а иногда, с намеком - "вдовица". Пестрая, она же пятнистая - это нечто среднее. В реальности из десятка полосатых зубаток, попавших в трал, при оптимальных условиях поимки и доставки успешно акклимируются 8-9 особей, из пяти пестрых -2-3 особи, из пяти синих - в лучшем случае лишь одна. Грузная, "силиконовая" синюха чаще всего получает травмы из-за своего собственного веса, масса ее доходит до 20 - 30 кг. Некоторые зубатки быстро слепнут из-за повреждений глаз в трале, и это приводило к их гибели из-за того, что пищу они разыскивают, руководствуясь лишь зрением.

Зубатки - одни из самых интеллектуальных рыб северных морей, и работать с ними - одно удовольствие. Вот уж точно - волчья натура, причем и зубы у них такие же мощные, и хватка - будь здоров. Да и пища соответствующая - брюхоногие и двустворчатые моллюски, морские ежи и звезды, офиуры, крабы и раки-отшельники. Все раковины и панцири зубатки разгрызают и дробят. Не гнушаются и рыбной пищи, но если шустрая полосатая зубатка, особенно в компании, может затравить в бассейне и по-крокодильи разорвать на части даже небольшую треску или пикшу, то медлительная синюха довольствуется лишь сбором погибшей рыбы и еще обожает студень из гребневиков. Кстати замечу, что миниатюрные копии зубаток- черноморские морские собачки - обладают такими же умственными способностями и челюстями, как и северные их родственники.

Акклимированные зубатки быстро привыкают к "хозяину", перестают его бояться, узнают и поднимаются со дна к поверхности "поболтать", спокойно берут еду из рук, позволяют себя гладить, внимательно и с интересом наблюдают за действиями экспериментатора, который сам начинает относиться к ним, как домашним питомцам (фото 6). Разумеется, всем зубаткам после завершения опытов была дарована свобода.

В северных морях - это морские окуни с такими же ядовитыми колючками, как у черноморской скорпены - морского ерша. В Баренцевом море их 3 вида - золотистый (фото 7), клюворылый (клювач) и малоротый. При подъеме с глубины более 20 м морских окуней раздувает так, что их желудки выворачиваются наизнанку. Соответственно, ни о какой акклимации в данном случае мечтать не приходится. Опять же выручает спиннинг.

Молодь золотистого окуня обитает возле скалистых берегов и, пойманная на глубине 10-15 м и быстро доставленная в аквариальную, может успешно выжить, хотя для этого ей необходимо пройти такой же реабилитационный процесс в бассейне под делью, как и треске.

Между прочим, натуральный цвет морских окуней на глубине вовсе не сплошь золотистый или красный, как на рыбном прилавке, а мраморный с темно-изумрудными камуфляжными разводами. Это лишь при подъеме пойманных рыб к поверхности зелень быстро пропадает, и их окраска становится однотонной.

В большом аквариуме на 500 л у нас около трех лет жили 6 золотистых окуней длиной 15-25 см, которых, после успешного завершения опытов, мы выпустили в родную стихию.

Среди этих рыб встречаются диаметрально противоположные по живучести виды. Если из сотни пойманных в трал особей морской камбалы погибает сразу или не приживается в аквариальной всего лишь несколько особей, то с камбалой-ершом (фото 8) все происходит как раз наоборот. Эта нежная палтусовидная красавица обычно сильно травмируется в трале, но даже среди мало-поврежденных рыб выживают, а затем адаптируются к условиям неволи и начинают питаться в лучшем случае до 10 % особей, привезенных живыми в аквариальную. Все взятые из трала палтусовидные камбалы имеют более или менее обширные кровоизлияния на слепой стороне, у многих поврежден шершавый, как у речного окуня, ктеноидный чешуйный покров. Щадящий подъем трала картины практически не меняет. К слову, однажды я обнаружил в трале сразу две морские камбалы, у которых слепая сторона была полностью пигментирована так же, как и глазная, причем, что еще удивительнее, низ был не плоский, а такой же выпуклый, как и верх. Частично пигментированная слепая сторона у морской камбалы - вовсе не редкость, но вот чтобы было совершенно одинаково и там и здесь - не встречал больше никогда. Тогда же мне удалось подержать в руках морскую камбалу длиной 72 см и массой около 7 кг.

У речной и полярной камбал, близких по конституции к морской, есть и другие критерии живучести - эти рыбы и стрессу мало подвержены, и травматизму, да еще и свободно шастают из морской воды в пресную.

Наши наблюдения за пищедобывательным поведением камбалы-ерша, ершоватки (лиманды), речной и морской камбал показали, что при поиске пищи камбалы руководствуются почти исключительно только зрением. Этим объясняются не только избирательность их питания в отношении гидробионтов, ведущих различный образ жизни, но и нижний предел размерной селективности. Камбалы могут поедать только эпифауну (тех, кто живет на грунте) и пелагические организмы, но им практически не доступна инфауна (те, кто прячется в грунте) - именно по этой причине в их рационе редко встречаются массовые виды гидробионтов, закапывающихся в грунт, а доминируют малочисленные, но свободно живущие виды. По мере роста камбал из их рациона исчезают относительно мелкие организмы.

Такую добычу, как полихегы, гаммариды и двустворчатые моллюски, камбалы захватывают с потоком воды, используя ротовую полость как насос. Пищедобывательное поведение ихтиобентофага камбалы-ерша оказалось более разнообразным, чем у камбал-бентофагов. Камбала-ерш пользуется рядом приемов, выработанных ею в связи с хищничеством и адаптацией к потреблению иглокожих. Рыбу она, имея покровительственную окраску, ловит как засадный хищник (фото 9): лежащая на дне камбала медленно изгибается в форме буквы "S", затем резко распрямляется и хватает жертву в броске по косой снизу вверх. Весьма своеобразен способ добычи иглокожих. Например, морской еж хоть и имеет шаровидную форму, но очень крепко держится за грунт. Поэтому камбале-ершу практически невозможно заглотить его, используя ротовую полость как насос. Чтобы добыть эту пищу, камбала-ерш также изгибается в форме буквы "S" и резким ударом рыла бьет под основание объекта нападения, от чего тот отрывается от дна и на короткое время зависает в толще воды. Этого момента оказывается вполне достаточно для захвата пищи. Может, именно такой способ охоты привел к появлению мясистого нароста на нижней челюсти у камбалы-ерша и других палтусовидных камбал - у многих взрослых рыб отмечено наличие мозолистой и потертой плоскости на этом наросте.

Все, что я изложил в статье, является лишь констатацией фактов исследований, но это - не руководство к действию. Потому что уровень гибели рыб в контролируемых условиях всегда ниже, чем в природе, поскольку в аквариальной для достижения акклимации "пациентов" окружают заботой, вокруг ни врагов, ни конкурентов, и выкармливают подопытных прямо-таки из ложечки по их пищевым потребностям. В реальной подводной жизни шансов выжить у пойманных и отпущенных на свободу рыб гораздо меньше, а у некоторых видов их нет вообще.

"Спортивное рыболовство № 10 - 2007г."